11 лет
Валерий Малигон Контактер юмор на том свете к первому апреля
00:00
33:09
- Жанр
- Медитация и релакс
- Лицензия
-
- Над треком работали
- Энергетические Сущности.
- Описание
- Энергетические Сущности передают из Параллельного Мира,например передает Ян Арлазоров..................
- История создания
- Энергетические Сущности из Иных Реальностей пытаються наладить Каналы Связи с Человечеством.Задумка передавать в Стихах, через Валерия Малигона Контактера. http://www.stihi.ru/avtor/contacter1
- Альбом
- Подборка к 1 апреля. Юмор на Том Свете.
- Студия
- Дом.
- Текст
- Стихи от духа Арлазорова.
***
Вы думали, что я от вас ушёл?
Я вас достану даже с того света,
Я к вам через стихи пришёл,
Вы получите от меня приветы.
Я не гуляю по заоблачным полям,
Я не считаю, сколько звёзд на небе,
Я шмыгаю повсюду здесь и там,
И нос сую туда, где ещё не был.
Я повидал такую, значит, хрень,
Что на земле она мне и не снилась,
Я превратился сразу в лысый пень,
Когда она передо мной явилась.
Однажды шлялся я в неведомом краю,
Ко мне вдруг подкатила груда сала,
Я смог воскликнуть только:"Мать твою",
Она меня так в складки закатала.
Сижу я , значица, ни мёртвый, ни живой
И думаю, какого этой стерве надо,
И вдруг услышал словно хрюк свиной:
Я ей понравился, она мне очень рада.
И тут я кулаками стал махать,
Чтобы пробить проклятую свинину,
Она же принялась безумно хохотать
И опрокинулась, вся дёргаясь, на спину.
Она не в силах вынести щекотку,
Когда её я тузил кулаком,
И смех её закончился икотой,
Во время иканья я выбрался ползком.
Туда я не ходок теперь, увольте,
Я побреду в родимые края,
А вы мне сочинить ещё позвольте
О том, куда ещё воткнулся я.
Пасть
Попал однажды я в такую передрягу,
Что не приснилась мне и в страшном сне,
И если б не спасла меня дворняга,
Вы больше не слыхали б обо мне.
Как-то раз гулял я на закате,
Любовался алою зарёй,
Ни о чём не думал я-и нате,
Вляпался я в чью-то пасть ногой.
Пасть меня поглубже затолкала,
Так, что лишь торчала голова,
От страха сердце вмиг затрепетало,
Из горла вырывались бранные слова.
И тут вцепляется дворняга в челюсть пасти,
Я с ней ещё был дружен на земле,
И стала эту челюсть рвать на части,
От кровавой драки озверев.
А эта пасть-растение такое,
Людей оно глотает, словно мух,
Его не замечаешь, когда оно в покое,
Тогда сообразишь, когда захватит дух.
Из пасти вылез я, вибрируя всем телом,
Башмак изжёван, ноги в волдырях,
И если бы дворняга не набросилась так смело,
От меня остался б только прах.
Мы теперь с дворнягою-друзья большие,
Вместе изучаем наш астрал,
Нас не зря влекут места такие,
Где до нас ещё никто не побывал.
Стих от духа Филатова - Задорнову.
В одном из своих выступлений Задорнов упомянул, что Леонид Филатов был его другом.
Было интересно получить от него информацию.
***
Я шлю тебе привет отсюда, Миша,
Здесь, на том свете, Божья благодать,
И чтоб не съехала твоя седая крыша,
Хочу подробно обо всём сказать.
Ты в прошлой жизни бал отпетый малый,
Буянил славно, весельчак и балагур,
Но был один конёк твой самый главный,
Когда смешил ты даже сонных кур.
На стул ты прыгал людям на потеху,
Руками хлопал, словно ты петух,
И сразу люд весь лопался от смеху,
Как кукарекал, словно бы объелся мух.
Теперь, дружище, стал ты знаменитым,
С тобой поскалить зубы всякий рад,
Но на потеху люду, хоть ты именитый,
Ты ходишь на руках и делаешь шпагат.
Америку, глядишь, ты вовсе изничтожил,
И этим карму ты свою сгубил,
Но словом метким правишь наши рожи,
За это Бог грехи твои простил.
Твоим концертам, признаюсь, мы рады,
Их острота, как жало, нас разит,
Смеются с нами всей планеты гады,
От смеха их пространство всё дрожит.
Печалюсь об одном, что ты мне не поверишь,
И связь с тобой прервётся, я боюсь,
Земною мерою всё сущее ты меришь,
Но всё же славно тыришь нашу Русь.
Стих от духа Окуджавы.
Моим Друзьям.
Я вам пою, друзья мои родные,
О том, как мне живётся в небесах,
Что делают великие святые,
И о других спою я чудесах.
Бывает здесь знамение такое,
Когда Иисус являет светлый лик,
Народ глядит в лицо его живое,
Не в силах удержать восторга громкий вскрик.
Ещё бывают здесь такие представленья,
Когда на праздник собирается народ,
Тогда из этого людей столпотворенья
Течёт волною плавно хоровод.
Когда на небе звёзды загорают,
Идёт с небес таинственный поток,
Природа вся трепещет, оживает,
Как только-что раскрывшийся цветок.
Когда иду дорогой бесконечной
Среди сиянья множества светил,
Мне голос слышится таинственный, сердечный,
Меня который вежливо спросил:
-Куда теперь желаешь ты добраться,
Какой приют теперь тебя влечёт?
Чтобы достичь его, ты должен постараться,
И получить, как водится, зачёт.
Ты должен перейти, не испугавшись,
Мост этот, что над пропастью висит,
И я поплёлся, с силами собравшись,
На мост, что так отчаянно дрожит.
А этот мост-лишь досточка худая,
Держаться не за что, поскольку нет перил,
А пропасть-жуть, там глубина такая,
Что ногу сдвинуть не хватает сил.
И вспомнил я, теряя равновесье,
Взмахнув отчаянно дрожащею рукой,
Что пел когда-то я в своей же песне:
«Она по проволке ходила, махала белою рукой».
Прополз я досточку, мои дрожат колени,
За ней стоит огромный чёрный бык,
Вокруг него витают грозно тени,
К такому зрелищу, ребята, не привык.
Он бросился ко мне, рогами угрожая,
От страха я подпрыгнул высоко,
И опустился, сам не понимая,
На спину жуткую горбатую его.
Понёс меня в неведомые дали,
Мы переплыли быструю реку,
И, наконец, сюда мы прискакали,
Как вкопанный, бык стал на всём скаку.
Через него я перекувыркнулся,
По-делу мне досталось, не зевай,
Когда я от беспамятства очнулся,
Глазам своим не верил-это Рай.
Сияет свет неведомо откуда,
И пенье хора слаженно звучит,
Витают ангелы небесные повсюду,
Их голос нежной музыкой звучит.
Вот так я и живу, забот не зная,
Я постигаю всю небесную красу,
Лишь иногда стихи я сочиняю,
Которые до вас, надеюсь, донесу.
Стих от духа Твардовского.
На том свете
Я не Тёркин,не Василий,
Не какой-то там герой,
Если б вы меня спросили,
Я-Твардовский,сам собой.
Я – на небе, на том свете
Потихоньку так сижу,
Ни за что я не в ответе,
Свысока на всё гляжу.
Как и где я очутился,
До сих пор я не пойму,
Просто взял и появился,
Как ни странно самому.
Что я вижу в этом мире,
Рассказать хочу, друзья,
Ни на Юге, ни в Сибире
Не видал такого я.
Побывал в таком я месте,
Где развратники живут,
Их связали одним местом,
И крапивою секут.
А ещё видал такое,
Что присниться в страшном сне
Может только нам с тобою,
Ну, а может только мне.
Под весёлую сурдинку,
Не жалея своих ног,
Пляшут славную калинку,
Пляшет каждый, кто как мог.
Под ногами сковородка
Раскалённая лежит,
А под нею на решётке
Чёрт уголья шурудит.
Наблюдаю я картину,
Как, живя в кромешной тьме,
Гордецы ползут, как свиньи,
Носом роются в дерьме.
Они ищут пропитанье,
Что лежит на самом дне,
Их хрипящее рыданье
Разрывает душу мне.
И ещё одна картина
Убивает наповал:
В ней сияющий детина
Детский сад вокруг собрал.
Эти дети без стесненья
Ему задницу дерут,
И, не мучаясь сомненьем,
Его розгами секут.
В жизни этот наш детина
Избивал своих детей,
Напивался, как скотина,
Не жалел для них ремней.
Здесь я много разных всячин,
К сожаленью, повидал,
Но пора кончать, иначе
Я б на стрелку не попал.
Стих от духа Ершова.
Конёк-Горбунок на том свете
Словно в песне, словно в сказке,
Не во сне, а наяву,
Не сгущая сильно краски,
На том свете я живу.
Через горы и долины
Мчится быстро мой конёк,
Как там сказано в былинах,
По прозванью Горбунок.
В этой гонке небывалой
На коньке своём скачу,
Удержаться, как бывало,
Я за горб его хочу.
Я конька воображеньем,
Между прочим, сотворил,
И не мучаясь сомненьем,
Ему горбик прилепил.
Прискакали в ту обитель,
Где за каменной стеной
Упражняется мыслитель,
Пробивая головой.
Он мечту свою лелеет:
Как сквозь камень протолкнуть
То, что держится на шее,
И спокойненько заснуть.
В этой позе без движенья
Хочет он достичь высот,
Где от самого рожденья
Наш Отец родной живёт.
А другой такой же дурень
На себе рубашку рвёт,
Чтоб взлететь в овечьей шкуре
В небо задом наперёд.
Прискакали в глушь другую,
Где ревнивые сидят,
На жену свою нагую
Угрожающе глядят.
Эти жёны, как блудницы,
Вертят задом тут и там,
Чтобы пагубных ревнивцев
Опозорил этот срам.
Есть ещё одна обитель,
Где обжоры все живут,
Им назначен исцелитель:
Не едят они, не пьют.
Рот закрыт замком амбарным,
Рядом кушанье лежит,
Запах жареный шикарный
Ноздри чуткие язвит.
Есть ещё одно селенье,
Где все пьяницы живут,
Им подносят угощенье,
Только выпить не дают.
Эту странную картину
Может каждый наблюдать:
Они гнут дугою спину,
Чтобы шкалик свой достать.
А ещё одно есть место,
Где подальше от греха
Проживают лишь невесты,
Не имея жениха.
И найти его не чают,
И поэтому со зла
Об одном они мечтают:
Выйти замуж за козла.
Есть другое там же место,
Где живут лишь женихи,
Ни одной нет там невесты,
И дела у них плохи.
Всё у них идёт иначе,
Они думают о том,
Чтоб жениться хоть на кляче,
Да и то с большим трудом.
Им дана такая участь
Потому, что в жизни той
Они, совестью не мучась,
Спали всласть с чужой женой.
На заброшенной поляне
Сквернословы собрались,
От слюной брызжащей брани
Языки у них сплелись.
За отсутствием культуры,
Как бараньи шашлыки,
Семисаженным шампуром
Им проткнули языки.
Прямо к пропасти несётся
Мой конёк, на самый край,
Если счастье улыбнётся,
Перепрыгнем прямо в Рай.
Вот в Раю мы очутились,
Перепрыгнув через край,
Очень мягко приземлились
Это в самом деле Рай.
Не кисель там, не варенье,
Не молочная река,
Это всё воображенье
Для земного простака.
Там душа стремится к знаньям,
Где и как, и почему,
Преисполнена желаньем
Дать питание уму.
Почему на вашем свете
Столько много дураков,
А на нашем даже дети
Знают больше стариков?
Где у вас берутся дети,
Получаете их как,
А у нас на нашем свете
Не рождаются никак?
На какой ещё планете
Есть такие чудеса,
Когда взрослые и дети
Охраняют небеса?
И не ружья, и не пушки
Наставляют на врага,
Фейерверки и хлопушки
Запускает их рука.
Это неба хулиганы,
Они тёмною порой,
Как из щели тараканы,
Появляются гурьбой.
Это черти, это бесы,
Что прорвались из глубин,
Негодяи и повесы,
И конец у них один:
Когда с неба к нам Спаситель
Неожиданно придёт,
Справедливости воитель,
Их в глубокий Ад сошлёт.
Много здесь явлений странных,
Всех их мне не перечесть,
И откланяться жеманно
Вам, друзья, имею честь.
Басня от духа Крылова.
ДЕМОН И ГРЕШНИК
Однажды демон Планетарный
Задумал грешника сурово наказать,
Он где-то раздобыл замок большой амбарный,
И им решил несчастного прилежно постращать.
Поднёс к его глазам предмет сей рукотворный,
И говорит ему:-Послушай-ка, дружок,
За то, что ты так сквернословил непристойно,
Наброшу я его, поди, на твой роток.
Наш грешник духом пал, и, прослезясь, взмолился:
-Наказывать меня, уймясь, маленько погоди,
Когда б ты в положении моём совсем не вскипятился,
То сей замок, тешась, защёлкивай, поди.
Здесь грешник речь повёл несносную такую:
-Опять напился в кабаке, как грязная свинья,
Вот я тебя сейчас за это скалкой вздую,
Доколе всё терпеть, помилуй, буду я?
От речи наглой сей наш демон разъярился,
И ну на грешника возвёл лихую брань,
Затем, опомнившись, с досадою смутился,
И понял он, что дело вышло-дрянь.
-На сей же раз твоё, мужик, везенье,
С такою бабой мудрено подчас прожить,
И надобно иметь, поди, железное терпенье,
Чтоб рассердясь, случай не согрешить.
Мораль сей басни всяк уразумеет:
Коль грешен сам, другого не вини,
И грешник грешника наказывать не смеет,
Уж лучше свой роток ты на замок замкни.
Стих от духа Чуковского.
Детям земли
Я хочу, живя на небе,
Вашим детям рассказать,
Как им быть, и как им не быть,
Чтоб несчастья избежать.
Всем вам надо умываться
По утрам и вечерам,
Чтоб потом не отбиваться
От насмешек наших дам.
Содержать должны в порядке
Постоянно, не порой
Парту, книги и тетрадки,
И костюмчик также свой.
Если этого не делать,
То у нас таких нерях,
Чтобы больше не кортело,
Вмиг поджарят на углях.
А ещё всем нужно, дети,
Не браниться меж собой,
Так как вам на нашем свете
Рот заляпают смолой.
Вы старайтесь первым делом
Папу с мамой уважать,
И в трамвае престарелым
Людям место уступать.
Если этого не делать,
Здесь вас будут проучать:
Вас заставят жвачку сделать,
И усиленно жевать.
Эта жвачка будет взята
Из отходов кабана,
Чтобы всем плохим ребятам
Не понравилась она
Если из-за вашей лени
Плохо учитесь сейчас,
Вас поставят на колени
На полгода, не на час.
Когда вы сообразите,
Что теперь ни сесть, ни встать,
Вы тотчас же захотите
Все задачи порешать.
Тем, кто курит ещё в школе,
Будут горло прочищать,
Вам туда насыпят соли,
И заставят вас бежать.
Растворится соль морская
До прокуренного дна,
Копоть чёрная густая
Будет больше не видна.
Если будете нарочно
Вы уроки пропускать,
На том свете будет тошно
Вам об этом вспоминать.
К парте крепко вас привяжут,
Не смогли чтоб убежать,
Книгу толстую прикажут
Разов десять прочитать.
А когда от утомленья
Вы начнёте засыпать,
Вам в глаза без промедленья
Будут перец засыпать.
Дёргать девочек за косы
Совершенно ни к чему,
И воинственные позы
Не приличны никому.
Если всё это учтёте
В поведении своём,
Вы прекрасно заживёте
В этом свете и на том.
Стих от духа Маршака.
( Через Симонова )
***
Я-Маршак, я воплотился
В озорного паренька,
Чтобы славой не упился,
Не глядел чтоб свысока.
Я теперь озорничаю,
Где придётся, там дерусь,
В школе двойки получаю,
Никого я не боюсь.
Так дано мне наказанье
За напыщенность мою,
За всеобщее признанье,
За значительность свою.
Сквозь огонь и через воду
В прошлой жизни прошагал,
Но на смех всему народу
В медных трубах я застрял.
Я недолго был на небе,
Там почистился слегка,
И меня спросили:-Где бы
Ты вошёл в озорника?
Я ответил, что хотел бы
Воплотиться на Руси,
И, я думаю, сумел бы
Свою карму погасить.
Когда вырасту я в дядьку,
Я тогда за ум возьмусь,
Буду делать я зарядку
И художеством займусь.
Я играю на гитаре,
Песни всякие пою,
Я на ней в подъездах шпарю,
Всем покоя не даю.
Стих от духа Олеша.
МОИМ ЗЕМЛЯКАМ
Одесситы мои дорогие,
Я хочу вам сейчас рассказать,
Как меня эти черти лихие
Сговорились в Аду наказать.
Когда только на небо преставился,
Они тут же схватили меня,
Я с почётным эскортом отправился
В баньку, красную всю от огня.
В этой баньке меня окатили
Для начала крутым кипятком,
На железную печь усадили
Натурально, как был, голяком.
Подо мной что-то там зашкворчало,
Как яичница на сковороде,
Деликатно мне так намекало
Не увлечься, чтоб не быть беде.
От невежливого обращенья
Благим матом на них я орал,
Чёрт оскалился, и в утешенье
Ещё большего жару поддал.
От такой его наглости взвился
Я под самый, едрит, потолок,
И затем невзначай опустился
На его паразитский рожок.
Этот рог мне как штопор вонзился
Прямо в это, мне страшно сказать,
Я, естественно, тут возмутился,
Вспоминая евойную мать.
Этот дьявол кругами носился,
Полагая, что сбросит меня,
Но я, видимо, плотно вонзился,
Не собираясь покинуть коня.
Меня черти кублом всем стащили,
Всё на свете при этом кляня,
Ему рог злополучный отмыли,
С облегченьем оставив меня.
Стих от Соньки Золотой Ручки.
***
Я- Сонька, Ручка Золотая,
Среди богатых наводила шмон,
Житуха у меня была лихая,
И обо мне пошёл по всей Одессе звон.
Я провернула не одну афёру,
Богатых глупых птичек пощипав,
Из первой же тюряги дала дёру,
Охранника с собой захомутав.
В Сибирь меня, подлюги, затартали,
Оттуда я пыталась убежать,
Меня потом за это наказали,
И в кандалы решили заковать.
Затем в Сибири я пошла на поселенье,
Устроила игорный дом, оркестр, кафешантан,
Чтоб местное блатное населенье
Себя имело, как в Одессе хулиган.
Затем ко мне наведался сам Чехов,
Пенсне, бородка,-вылитый пижон,
Тогда я чуть не умерла от смеха,
А что, я знала, кто такой был он?
Он вежливо со мною пообщался,
По-фене ботать он, конечно не умел,
Галантно так со мною попрощался
И отвалил. Как мне он надоел!
Из поселенья я бежать пыталась,
Но заболела, грохнулась без сил,
Я конвоирам на глаза попалась,
Но не очнулась, так мой час пробил.
В Москве мне памятник миланцы изваяли,
На нём мне пишут просьбы: помоги!
Но я, братва, скажу вам, чтоб вы знали,
Мне эти ваши просьбы по-фиги.
В чистилище я срок свой отпахала
По-полной, от звонка и до звонка,
Попасть сюда врагу б не пожелала,
А потому ищите дурака.
Чтоб сами вы сюда не залетели,
Врулю совет я вам совсем простой:
Бросайте грязное вы это дело,
Привет от Соньки, Ручки Золотой.
Стих от духов старых русских бабок.
Вероника Маврикиевна
Авдотья Никитична
Мы-бабки бывшие,
На небе мы живём,
Мы, много нашумевшие,
Привет отсюда шлём.
Как бабки новые смешат,
Мы наблюдаем,
Они нас тоже потешат-
Мы не зеваем.
У них репертуар
Гораздо шире,
Их юмористов дар-
Найлучший в мире.
Когда они на сцене выступают,
Мы их ждём,
По телевизору их наблюдаем-
Просто ржём.
Теперь мы скажем в заключенье:
-Эй, народ!
Смех-это лучшее леченье
От невзгод.
Наш юмор ублажает,
Как ангелы поют,
Ваш юмор зашибает,
Как по сердцу дерут.
Живите, развлекайтесь,
Юморите,
Но к нам не устремляйтесь,
Не спешите.
Стихи от духа Багрицкого.
Моим одесситам
Одесситы мои дорогие,
Кое – что вам поведать хочу,
Как в края залетев неземные,
Я делами своими верчу.
Я попал, говорю я вам сразу,
На такую разборку шпаны,
Что увидеть такую заразу
Было б жутко страшнее войны.
Я попал к босякам ненормальным,
Они спину ногтями дерут,
И отверстием задним, анальным
На неё беспардонно плюют.
Эти все массажисты – блатные,
Отбывают положенный срок,
Это урки, такие – сякие,
Я от них драпанул наутёк.
Но меня затартали в кутузку,
Я и сам не пойму почему,
Не рассчитан на эту нагрузку,
Она мне ну совсем ни к чему.
Отсидел я в кутузке по – полной,
Думал, что мне наступит капец,
Отпустили на волю условно,
Только это ещё не конец.
Дальше я оказался
В передряге такой,
Что совсем иссморкался,
И залился слезой.
Мою честь и достоинство
Завязали узлом,
Чтоб у женского воинства
Я имелся козлом.
Дальше выперло хуже:
Меня в бочку с дерьмом
Посадили поглубже,
И шалят топором.
Чтоб кочан мой на шее
Не срубила братва,
Я на дно пошустрее
Щас залёг, как плотва.
Если кто меня спросит,
Я канаю за что,
Пусть скорее уносит
На подкладке пальто.
Я кутил и шатался
По лихим кабакам,
Я с блатными якшался,
Не мешал кулакам.
Сколько Мурок дешёвых
Поимел я тайком,
И в притонах дворовых
С анашой был знаком.
За события эти,
За весёлую жизнь
Потрясли на том свете,
Хоть за воздух держись.
Не поверите если,
Как я так заслужил,
То скажу, как в Одессе:
Шобы я так и жил.
Савелий Крамаров
Савелий-комик знаменитый,
Народ талантом потешал,
Не зряшной славою увитый,
Он недовольно вопрошал:
-Зачем дают мне только роли,
Где я играю дурака,
Я не могу серьёзно, что ли,
Сыграть английского дьюка?
Что я-косой, ещё не значит,
Что мне бандитов лишь играть,
Закрою глаз плохой повязкой,
Могу Кутузова сыграть.
Меня ничем не награждают,
медали даже не дадут,
Хотя от смеха помирают,
Меня увидя, просто ржут.
Тогда решил он в США податься,
Когда наследство получил,
Чтобы осталось всем кусаться
За место заднее без сил.
Ему серьёзную роль дали
Играть агента КГБ,
Фильм этот наши показали,
Как говорят, ни мэ, ни бэ.
Он регулярно в синагогу
Грехи отмаливать ходил,
Он прыгал в прорубь, делал йогу,
Когда ещё в России жил.
Не помогло ему всё это:
Гордыня очень высока,
Хоть он садился на диету,
Ему наподдали пинка.
Ему плохой глаз повернули,
Он был косой, а стал прямой,
Но популярность не вернули,
для них он был совсем чужой.
И вспоминал он в изумленьи:
-Какого дурака играл!
Затем добавил в сожаленьи:
-Какого дурака свалял!
Теперь он чистится на небе,
На землю хочет он опять,
И заявляет скромно:-Мне бы
Хотелось ангела сыграть.
Комментарий Крамарова:-Всё сказано верно, мне нравится.
Мкртчян
Армянский комик знаменитый,
Он всех смешил своим лицом,
Народной славою увитый,
Стал настоящим красавцом.
Его улыбку от Джоконды
Украсил знаменитый нос,
Извившись телом анаконды,
Он задаёт такой вопрос:
Откуда это обаянье
Кавказской нации лица?
Его увидя лишь, заранне
Смеются люди без конца.
Подбросив жён двоих прелестных,
Судьба пленила красавца,
Ведь воду, это всем известно,
Не пить с кавказского лица.
Судьба, играя, притаилась,
Решив гордыню наказать,
Жена вдруг разума лишилась,
А Фрунзик начал выпивать.
Затем сын с разумом расстался,
Ушла последняя жена,
За жизнь он больше не цеплялся,
Зачем она ему нужна?
Обнял из мрамора колонну
И, под часов печальный бой,
Без сожаления и стона
Душа влетела в мир иной.
Он в светлом мире проживает
В хорошем, хоть и не в раю,
И страстно об одном мечтает:
Попасть в Армению свою.
Теперь не будет он артистом,
Не будет роли он играть.
Теперь он будет сценаристом,
Смешные сцены создавать.
Комментарий Мкртчяна: Я ценю юмор, хотя Багрицкий нашалил.
Стихи от духа Бабеля.
Моим одесситам
Я-Бабель Исаак известный,
Хоть я и умер, но, увы, ещё живой,
И я пою вам эту мою песню,
Как жаль, что вам не слышен голос мой.
Я вам скажу, ребята, откровенно,
Что я во-всю стараюсь рассмешить,
Я это сделаю сейчас же, несомненно,
Ведь на том свете мне без юмора не жить.
Сюда попал на небо очень странно,
Я думал, что я всё ещё живу,
Но вот однажды утром очень рано
Себя нарядного увидел я в гробу.
И я подумал, как же так случилось,
Я вроде там, и вроде бы я тут,
Моя душа от тела отделилась,
И значит, мне настал уже капут.
Но я не зарыдал, я очень рассмеялся
От радости, что я вас всех надул,
Вы думали, что с вами я расстался,
А я лишь на минуточку уснул.
Проснулся я в каком-то странном мире,
Не то во сне, не то в больном бреду,
Как-будто я в общественном сортире
Хлебаю ароматную еду.
Нет у меня столового прибора,
Отсутствует кофейный мой сервиз,
А в качестве десертного набора
Я получил невиданный сюрприз.
Мне принесли на палочке надето
Как-будто в шоколаде эскимо,
Но было оно взято из клозета,
И в рот протиснуться старалося само.
Измазало оно меня изрядно,
Хоть я противился ему что было сил,
И в этом состоянии «нарядном»
Меня к себе Архангел пригласил.
-Тебе живётся как на этом свете?
Последствия грехов своих вкусил?
За всё, что мы творим, пребудем мы в ответе,
Ты знаешь, для чего тебя я пригласил?
Тебя хочу спасти от всякого мученья
За то, что ты народ потешно веселишь,
Даю тебе такое порученье,
Которым ты мученье завершишь.
Ты напиши весёлые куплеты
О том, как ты по-прежнему живёшь,
Какие песни тобой ещё не спеты,
Какие песни ты ещё споёшь.
И я пишу, друзья, вам песню эту,
Понравится она вам, или нет,
Я обещаю написать ещё куплеты
После того, как эти выйдут в свет.
( эпиграммы )
Жванецкий
Тебя на нашем свете всякий знает,
Хотя тебя не всякий понимает,
Твой юмор лишь на третий день доходит,
Когда жирафью шею он проходит,
И потому одни не к месту ржут,
Когда другие горько слёзы льют.
Зато они весёлые всегда,
Даже когда приходит к ним беда,
Три дня назад твой юмор проглотили,
И только лишь сейчас его переварили.
Ты юмор заверни покруче,
Чтобы народ поболее помучить,
Чтоб при рождении твой юмор услыхать,
А умирая, начать хохотать.
Карцев
Роман покушать обожает,
На сцене это хорошо изображает,
У зрителей так слюнки здорово текут,
Что слово вымолвить при этом не дают.
Когда же чья жена начнёт пилить при всём народе,
Напомни ей о карцевском толстенном бутерброде,
Тогда она слюной вся изойдётся,
А может быть, и вовсе захлебнётся.
Кролики (Моисейченко, Данилец)
Как только кролики на сцене выступают,
Я сразу шерстью мягкой обрастаю,
Мгновенно вырастают уши,
Чтоб каламбуры их послушать,
К тому же выпадают ногти,
И тут же отрастают когти.
Один из кроликов- породистый, мясной,
Другой из гончих, костлявый и худой,
Тот, что мясной, закусывает салом,
Тот, что худой, лишь пьёт, ему всё мало.
Петросян и Степаненко
На сцену Петросян выходит-
Он добродушием заводит,
Выходит как его жена,
Так это-в юбке сатана.
Она всех мужиков чехвостит,
И женщин тоже не щадит,
Перемывает ему кости,
А он зубами лишь скрипит.
На небе демоны хохочут,
Когда она во-всю язвит,
И, завывая, зубы точат,
Когда он сказки говорит.
Вот если их загнать в пещеру
И долго пищи не давать,
То что осталось бы от сэра?
Чьи кости будут собирать?
Задорнов
Америке от Михаила достаётся,
Когда народ над ней во-всю смеётся,
Когда он публику сарказмом потешает,
Торнадо по Америке гуляет.
Когда же публику от смеха потрясает,
Тогда все штаты снегом засыпает,
Когда слеза людей от смеха прошибает,
Америку по-крышу заливает.
И если вдруг он не угомонится,
Американцам лучше удавиться:
Начнутся жуткие тогда землетрясенья,
Засыпет пеплом от вулканов изверженья.
Смотри, Задорнов, лучше не шали-
Америку сотрёт с лица земли.
А под конец вся публика дивится,
Когда он лихо на шпагат садится,
Но только беспокоится народ,
Чтоб не стряслась потенция наоборот.
Клара Новикова
Ты, Клара, стала знаменитой,
Тебя узнает каждый одессит,
Как кипарис плющом, ты славою увита,
И у тебя такой фартовый вид.
Но когда ты играешь тётю Соню,-
Трухлявый ствол, изогнутый судьбой,
Тебе бы отыскать партнёра дядю Шмоню,
Чтобы поддерживал тебя иссохшею рукой.
Тогда бы точно дров вы наломали,
Из них большой бы развели костёр,
Который зрителя так клёво б зажигали,
Чтоб он от юмора одесского помёр.